Мой вклад в "Придиру"

[tirzaka]

Последний номер "Придиры" вышел.
Не для рекламы, а чисто для сохранности моих творческих журналистских потуг (на которые было потрачено немало времени и сил), выкладываю свои материалы. Кстати, очень рада, что воспользовалась этим шансом потренироваться, а также получить удовольствие от общения с коллективом единомышленников. В процессе подготовки статей узнала много нового. И вообще - здорово все было!
Итак, мое - половина статей о различных шахматах: "Шахматы в зеркале культур", "Кельтские шахматы". Все статьи о шахматных фигурах (одна - в соавторстве) - "Конь", "Ферзь", "Слон", все на базе исторических источников, но в магическом преломлении.Почти все биографии - Крамника (в соавторстве), Дамблдора, Т.М. Риддла (куда ж без него) и Бобби Фишера. То есть самые нечитаемые материалы (ха-ха). Псевдоисторические и окололингвистические статьи - о происхождении магической (и не только) прессы, "Придиры" в частности, с опорой на оксфордскую историю литературы.
Статья о магии и магах в маггловских (англоязычных) песнях - и о литературных вампирах. Стихи, фики и драбблы, в том числе стебные. И много всего по мелочам. Мелочи - бог с ними, все остальное засуну в комменты к этому посту. Нестебное творчество и рецензии (отзывы, аннотации, кому как угодно) - отдельно.
В общем, потрудилась я разнообразно, и для человека, не особенно любящего и умеющего писать, это хорошо

@темы: писанина, Придира

Comments

[tirzaka]

ШАХМАТНЫЙ КОНЬ В ПРИРОДЕ И НА ДОСКЕ


Вы думаете – нет, вы даже уверены – что отлично представляете себе, что такое есть Конь. Но ведомо ли вам, что еще только два тысячелетия назад бесчисленные табуны диких шахматных коней паслись на лугах Континента и нашего благословенного Острова? Да, шахматный конь тогда был вольным магическим животным, в связи с чем нам совершенно непонятно, по какой причине его так и не включили в известный, хотя и переоцененный труд «Волшебные твари и где их искать». Впрочем, чего ожидать от книги, где ни единой строкой не упоминаются даже нарглы.
В те далекие времена шахматные кони ходили как им заблагорассудится, используя все виды известных науке алфавитов. Однако со временем эти разумные животные поняли: некоторые буквы не только затрудняют передвижение, но и несут серьезную угрозу для здоровья. Например, конь, скакавший буквой «О», мог навсегда остаться в этом замкнутом круге, что чревато голодной смертью. Другой конь, отдававший предпочтение букве ”S”, рисковал рано или поздно сломать себе шею, а подобная травма и в те времена была плохо совместима с жизнью.
Знаете ли вы, что...


В некоторых арабских вариантах шахмат кроме коня присутствовал ещё верблюд. Он ходил подобно коню, но если конь ходит на две клетки вперёд/назад и одну вправо/влево, то верблюд ходил на три клетки вперёд/назад и одну вправо/влево. Тем, кто никогда не жил в пустыне, это может показаться странным; однако быстроходность верблюда по песку действительно намного превышает конскую.

Наконец, находясь в табуне, кони, скачущие разными буквами, все время сталкивались друг с другом, и это тоже не очень их радовало. Таким образом, когда болгарскому магу Живану Главотяпову пришла в голову мысль одомашнить шахматных коней и приспособить их к недавно созданной магической игре – шахматам – сами животные уже давно устали от демократии и с радостью согласились сотрудничать. Для скачков коней Главотяпов выбрал букву "Г" киммерического алфавита (алфавит, которым пользуется население Болгарии и значительной части Восточных Земель), сочтя ее наиболее пригодной для передвижения по прямоугольной доске. Позднее немецкий маг Храпберт Игнорамус обратил внимание, что киммерическая буква "Г" чрезвычайно напоминает букву "L" латинского алфавита, и коней стали обучать скакать двумя способами сразу. Остальные варианты ходов были найдены умными животными самостоятельно. Таким образом и появился шахматный конь, каким мы знаем его сегодня.

Тирза К. де Лезар-Гуштерич
внештатный заместитель младшего архивариуса Министерства Магии,
ответственный историк „Придиры“

[tirzaka]

В соавторстве с [J]Боггарт[/J]

Владимир Крамник: интереснее всего играть, не видя фигур

Владимир Крамник (родился 25 июня 1975 года) – экс-чемпион маггловского мира по шахматам, международный гроссмейстер, автор большого количества трудов по теории шахмат.
Владимир происходит из древней магической семьи. Представителей этой благородной фамилии можно встретить на территории восточной Европы и России (также известной как Советия). Владимир Крамник – троюродный брат известного болгарского ловца Виктора Крама (Крамник по-русски значит «маленький Крам» – чемпион вышел мозгами, но не вышел ростом). Уже с пяти лет Волдя, как зовут Владимира друзья, восхищался игрой в шахматы, наблюдал за партиями взрослых игроков и мечтал, что когда-нибудь сможет стать гроссмейстером. Однако тут Крамника ожидало серьёзное препятствие. Когда будущему чемпиону исполнилось 11 лет, всем стало окончательно ясно: у ребёнка нет даже минимальных магических способностей. Увы, Владимир оказался сквибом. Письмо из Дурмштранга не пришло, и мальчика отправили учиться в маггловскую школу. К сожалению, отсутствие магии было сильной помехой для игры в волшебные шахматы. Фигуры не слушались Крамника; видя, что он беспомощен и ничего им не сделает, они дразнили его, убегали с доски, или просто вели свою собственную игру. Увещевания старших волшебников не помогали – предрассудки по отношению к сквибам глубоко въелись в старинные фигуры, служившие многим поколениям чистокровных. Такое положение приводило Владимира в отчаяние, ему казалось, что выхода нет и с детской мечтой придется проститься.

Однако судьба благоволила к юному Волде. В маггловской школе он познакомился с немагическими шахматами. Тут не надо было никого убеждать, не надо было угрожать или звать на помощь взрослых, чтобы те утихомирили разбушевавшиеся фигуры, тут будущий чемпион мира мог играть так, как хотел. Все же детская травма долго не отпускала Крамника – он очень любил саму игру, но терпеть не мог фигуры и старался не пользоваться ими, когда только мог. В частности, он прославился игрой по телефону (так называется маггловское изобретение, помогающее разговаривать друг с другом на расстоянии, не пользуясь камином). Приемная мать чемпиона рассказывает, что на оплату разговоров с неким шахматистом Шировым уходила немалая доля семейного бюджета. Волдя также очень любит играть вслепую – вовсе не глядя на доску, и способен вести до двадцати партий одновременно. То есть, способности нашего героя только расцветают, когда он не видит шахматные фигуры, даже в неподвижности которых ему чудится скрытая насмешка.

Среди магглов Крамник сделал быструю и успешную карьеру в шахматах. Сначала он стал чемпионом мира среди юношей до 16 лет, победил во Всемирной шахматной олимпиаде в 1992, 1994, 1996 годах, получил звание международного гроссмейстера в 1991. Завершает эту череду достижений титул абсолютного чемпиона мира по шахматам в 2000 году.
С магическими шахматами Крамник так и не обрел взаимопонимания, но и тут, будучи человеком творческим и мыслящим нестандартно, Владимир отыскал выход. Сейчас он является автором большого количества книг и статей по теории магических шахмат. В частности, его перу принадлежат монументальный труд "Психология шахмат", популярная брошюра "Чего не могут короли?", статья "С шахматами на ты" об опасностях излишней фамильярности с шахматными фигурами, исследование в области юриспруденции "Смягчающие обстоятельства в случае применения непростительных заклятий на волшебных неживых существах" и многие другие.
Как видно из биографии великого шахматиста, Владимир Крамник прошёл долгий путь, чтобы стать тем, кем он стал. И мы с удовольствием будем продолжать следить за его карьерой.

Боггарт фон Шранк,
специальный корреспондент "Придиры"
в мире магглов

Тирза К. де Лезар-Гуштерич
внештатный заместитель младшего архивариуса Министерства Магии
ответственный историк „Придиры“

[tirzaka]

"Придира" сквозь века



Мы не сомневаемся, что преданным читателям «Придиры» хорошо известна история нашего благородного издания. Однако в преддверии Мероприятия есть основания рассчитывать на резкое увеличение количества интересующихся, ищущих в прессе прежде всего объективной критики. И если ранее они не открывали страниц «Придиры», то теперь логика событий неизбежно должна привести их к нам. Кроме того, как свидетельствуют сотрудники из отдела писем, наше издание пользуется растущей популярностью у студентов Хогвартса, а все мы знаем, какой ограниченностью отличается учебный план нашей любимой альма матер. Поэтому редакция берет на себя смелость представить вниманию читателя небольшой образовательный материал о происхождении магической прессы в Великобритании и «Придиры» в частности.

По сравнению со, скажем, волшебной палочкой или даже вредноскопом, пресса – сравнительно недавнее изобретение; некоторые ученые высказывают смелую мысль, что и возникла она прежде всего благодаря магглам. Не беремся утверждать, так это или не так, но факт остается фактом: волшебники древности не испытывали ни малейшей потребности в постоянном источнике информации. В самом деле, если уж им позарез хотелось что-то узнать, они посылали к соседу сову или попросту аппарировали туда, где происходило нечто занимательное (иногда сталкиваясь с теми, кто спешно аппарировал оттуда). Магглам же было гораздо сложнее удовлетворить свое любопытство, и после особо важных событий, таких, например, как битва при Азенкуре, они придумали рассылать специальные циркуляры. В бурном семнадцатом веке к делу приспособили недавно изобретенный печатный пресс. Именно с этого момента и принято отсчитывать рождение прессы.

Поначалу эти издания не отличались строгой периодичностью, да и сама идея выпускать «книги новостей» или «куранты» (newsbook – так назывались первые газеты/журналы, coranto – имеется в виду «recurrant» повторяющийся, т.е. периодический характер изданий) под одним распознаваемым названием пришла не сразу (не ранее 1642 года).

Естественно, волшебники, обладая несравнимыми возможностями по получению информации из первых рук, принимали самое активное участие в работе над «новостными книгами». Так, некий «печатник Джон Крауч», редактировавший издания Mercurius Democritus и Fumigosus, особенно прославился своими похабными песнями, которые позднее удостоились сравнения с шедеврами непристойности пера самого графа Рочестера. После того, как возмущенное семейство пообещало наложить коллективное проклятие на волшебника-либертарианца, тот немного успокоился и в дальнейшем публиковался под именем Джона Стритера. История The London Gazette, старейшей маггловской газеты, дожившей до наших дней, и ее создателя Генри Маддимэна неразрывно связана с именем сэра Роджера Л’Эстранжа, представителя одной из самых уважаемых (до недавних печальных событий) волшебных семей. Однако во второй половине семнадцатого века завладевшая магглами антимагическая истерия привела к постепенной самоизоляции волшебников, нашедшей логическое завершение в подписании Статута о секретности. Сэр Роджер организовал «Магическую газету», впоследствии сменившую название на «Ежедневный Оракул», а незаконный сын Джона Крауча, к тому времени успевшего скончаться от сифилиса, мистер Меркуриус Стритер, начал выпускать листок под заглавием «Quibbles and Squabbles» («Придирки и пререкания»). Как нетрудно догадаться, именно это издание и стало предшественником современного «Придиры».

В настоящее время «Придира» издается на шестидесяти семи языках, включая языки минг-дженг-гу и индонезийской народности бахасу, а с этого месяца и все триста представителей народа тофалар имеют возможность приобщиться к тесному кругу наших читателей. Однако следует заметить, что на местах концепция журнала претерпела некоторые изменения, и это вполне логично и объяснимо: пресса должна отвечать запросам общественности. Безусловно, ни одного мыслящего человека на планете не может оставить равнодушным проблема с гнездованием у нарглов, возникающая вследствие рождественских порубок омелы магглами. В конце концов, наша обязанность перед потомками – сохранить все виды волшебных тварей. Вместе с тем, магическое сообщество Зимбабве или Индонезии мало волнует, какой Темный Лорд рвется захватить власть в Великобритании – у них таких темных лордов пруд пруди, и каждый год те норовят сцепиться друг с другом и с магглами. Единственной реакцией на наши проблемы будет презрительное: «Ах, он у вас только один, и вы так громко жалуетесь?!»

Изменения в концепции нашли отражение и в заглавии, под которым «Придира» выпускается в разных странах. Большинство редакций все-таки постарались сохранить изначальный смысл, заложенный в нашем названии, - а именно «дотошная, обоснованная критика, в просторечии именуемая придирками». Такое значение, в частности, имеет литовское Priekabininkas (от глагола prikibti/prisikabinti «придираться»). Отчасти этот оттенок сохраняется в романоязычных заголовках – итальянском il Cavillo (cavillo – придирка, cavillare - придираться); французском - Le Chicaneur (сhicaneur - придирчивый, вздорный); испанском – El Quisquilloso (quisquilloso – мелочный, придирчивый, щепетильный, вздорный). Тем не менее, вызывает вопрос наличие таких дополнительных значений как «сутяга», «крючкотвор» и даже «кляуза». Спешим заметить, что «Придира» не имеет ни малейшего отношения к суду и уж до составления кляуз мы никогда не опускались.

Даже традиционные для прессы обвинения в клевете обходят нас стороной с тех самых пор, как в 1863 году тогдашний главный редактор журнала мистер Раббиш привел в качестве свидетелей существ, по непонятным причинам оказавшихся невидимыми для остальных участников и зрителей процесса.
Некоторые особо мирные народы предпочли смягчить критическое жало, заложенное в названии: так, латышское Varkstis переводится скорее как «Ворчун». Более рискованным представляется нам вариант польской редакции: Zongler (фокусник, жонглер). Мы никогда не жонглируем фактами, это скорее является спецификой желтой прессы. Явный отпечаток местной трагической истории несет название чешского «Придиры» - Jinotaj (Иносказание).

Так и представляешь себе угнетенный народ и единственный печатный орган, осмеливающийся донести истину исключительно намеками и иносказаниями. Слава Мерлину, мы живем в свободной стране и можем спокойно говорить, что думаем!
И скажем! То, что учинили наши немецкие коллеги, иначе как самоуправством (или беспределом) не назовешь. Мало того, что они умудрились поссориться и теперь выпускают два враждующих между собой журнала – официальный и так называемый «народный». А уж названия, которые они себе придумали! Иначе не скажешь, ибо «Придирой» здесь и не пахнет. В самом деле, Der Klitterer и Der Querulant! Даже не знаешь, что лучше: быть обвиненными в том, что мы компилируем, валим все в одну кучу, безответственно надергиваем цитат, - одним словом, «стряпаем» свои материалы (значения глагола klittern). Или гордиться названием «Ябедник», «Сутяга» (опять!) или «Склочник». На этом фоне вариант голландских коллег De Kibbelaar (от глагола kibbelen «спорить, перебраниваться, ссориться из-за пустяков») выглядит вполне пристойно (хотя то, к чему мы придираемся – отнюдь не пустяки!). Огорчили и разочаровали нас и скандинавские коллеги. Похоже, воинственный дух викингов навсегда ушел в прошлое, оставив потомков ни с чем и с бульварной прессой. Чем иначе объяснить название Hort och Sett («Виденное и Слышанное»), подозрительно напоминающее вывеску популярнейшего журнала о местных маггловских знаменитостях «Se och Hor» (в вольном переводе «Виждь и Внемли»). Откуда у датчан взялся «Словолистник» (Ordkloveren), даже не рискнем предположить, хотя название поэтичное. Мы очень любим поэзию, но все-таки цель деятельности «Придиры» - это просвещение масс и критика общественных язв, а не поэтизация существующей действительности… Одни норвежцы порадовали: да, «Овод» (Kleggen) – то, что надо! Подобно этому надоедливому насекомому «Придира» жалит огромное и неповоротливое тело общества и заставляет реагировать на актуальные проблемы – подобно тому, как вол машет хвостом.
По зрелом размышлении мы решили вообще не принимать в расчет странные идеи болгарской и украинской редакций (хотя они нам известны, о да!) Однако качество переводов наших материалов у нас нареканий не вызывает, так что спишем все на особенности ментальности людей, настойчиво продолжающих пользоваться киммерическим алфавитом, который никто в цивилизованном мире не понимает.

Португальское же название Pasquim (pasquim – памфлет, пасквиль) возвращает нас к истокам создания журнала и зарождению прессы как таковой, когда всякое печатное издание было либо памфлетом, либо пасквилем, а обычно и тем и другим одновременно.

Тирза К. де Лезар-Гуштерич
внештатный заместитель младшего архивариуса Министерства Магии,
ответственный историк "Придиры"

[tirzaka]

"Придира" сквозь века

Как уже поняли наши читатели, с самого своего зарождения «Придира» взял на себя неблагодарную, но благородную роль оппозиционного издания. Иными словами, журнал должен был не только выявлять недостатки общества (что, по идее, является одной из задач прессы как таковой – если она себя уважает), но и предоставлять трибуну для людей и идей, по какой-то причине преследуемых официозом. Это нередко вызывало протест и даже репрессии со стороны Министерства Магии.
В этом номере мы хотим отдать должное памяти нашего коллеги, замечательного натуралиста и путешественника Самаэля Халливела, сподвижника основателя ”Squibbles and Squabbles” Меркуриуса Стритера. К сожалению, о деятельности этого замечательного человека известно не так много. Время было неспокойное – сразу после подписания Статута о секретности. Кое-кто тогда поддался антимаггловской истерии, другие, напротив, возражали против отделения от «большого общества», «доброй старой Англии», предсказывая отколовшейся магической общине скорое физическое и интеллектуальное вырождение. Среди последних был и Самаэль Халливел, и не случайно мы начали разговор об оппозиционной журналистике. Халливел активно боролся с тем, что он называл «постыдным разъединением братьев». В отличие от сэра Роджера Л'Эстранжа, он проповедовал терпимость и призывал не к изоляции, а к разъяснительной работе среди магглов. Мало того, он демонстративно нарушал Статут о секретности. На протяжении долгих лет его лучшим другом оставался Джонатан Свифт, прославленный писатель и публицист маггловской Британии. Влияние этой дружбы на творчество великого маггла заметно невооруженным глазом: частое употребление слов «волшебник», «колдовской», «волшебная палочка» (например, одно его произведение так и называется «The Virtues of Sod Hamet The Magician’s Rod»), и многое другое. Свифт вместе с другими литераторами эпохи стал основателем неформального клуба Скриблеруса, явная аллюзия на «Квибблерус» (Quibblerus) – так на псевдолатинский манер в шутку именовал «Придиру» (Quibbler) С. Халливел. Видимо, по просьбе друга, Свифт нападал на известного шарлатана Партриджа, прикидывавшегося предсказателем, по-маггловски астрологом, - трепетное отношение С. Халливела к истинной Науке Прорицаний является общеизвестным фактом. Но закончилась их дружба печально – непокорному журналисту в конце концов предъявили официальное обвинение в нарушении Статута, все подшивки со статьями Халливела, где описывались их совместные со Свифтом экскурсии и путешествия, были изъяты, а на маггловского писателя наложен мощный Обливиэйт. Как ни странно, именно это послужило толчком к написанию Свифтом самого известного его произведения, «Путешествий Гулливера».
Конечно, повествование чудовищно искажает факты. Самаэль Халливел в оглушенном мозгу Свифта превратился в Лемюэля Гулливера (впрочем, есть мнение, что это было сделано в целях конспирации). Но по иронии судьбы книга остается единственным источником, по которому можно составить хоть какое-нибудь представление о деятельности нашего коллеги, - если запастись терпением и добраться до истины, скрытой под нагромождениями невероятной фантазии автора.
Так, в его изображении резервация «Глуховейный лес» превращается в королевство великанов, причем великанов-интеллектуалов! Довольно реалистично показаны дикие эльфы, которых автор именует лилипутами: «человеческое существо, ростом не более шести дюймов, с луком и стрелой в руках и колчаном за спиной». Однако буквально на следующей странице он пускается в невероятные описания техники, которую якобы изобретали эльфы. Эльфы, конечно, создания, не лишенные интеллекта (в отличие от великанов), но ведь их презрение ко всему механическому, их страх перед «холодным железом» общеизвестны! Наибольшее недоумение вызывает, безусловно, четвертая книга «Путешествий». По ней можно догадаться, что Гулливер-Халливел (возможно, вместе со своим другом Свифтом) какое-то время прожил среди племени кентавров, – и сейчас поступок, поражающий своей смелостью, а уж в те времена это было настоящим безрассудством. На что только не способен настоящий ученый и журналист! Неясно, куда Свифт дел, так сказать, человеческую составляющую кентавров, - его «гуигнгнмы» изображены как разумные лошади. Возможно, издержки «Обливиэйта». Сейчас уже ни у кого не вызывает сомнений, что кентавры разумны, и по-своему не менее разумны, чем люди. Однако это еще не повод принижать свою собственную расу, как это делает автор. Возможно, так проявилась подавленная (вытесненная) враждебность к обливиаторам, - как знать! Тем не менее, в книге есть весьма интересные описания быта и нравов кентавров, и любознательный читатель может почерпнуть для себя много полезного, делая необходимую скидку на состояние писавшего ее человека. Закончить хочется призывом: открывая «Путешествия Лемюэля Гулливера», вспоминайте нашего коллегу, истинного Придиру Самаэля Халливела!

Тирза К. де Лезар-Гуштерич,
внештатный заместитель младшего архивариуса Министерства Магии,
ответственный историк "Придиры"

[tirzaka]

ШАХМАТЫ В ЗЕРКАЛЕ КУЛЬТУР

В прошлом номере, уважаемые читатели, мы познакомили вас с краткой историей магических шахмат, а также с основными теориями, связанными с возникновением этого благородного искусства (или спорта). Тем не менее, шахматы хранят много тайн, как для посвященных, так и для непосвященных, и хотя подчас эти тайны лежат на поверхности, у огрубленного повседневными заботами глаза не хватает четкости, дабы их разглядеть. Но для этого и существует «Придира».


Некоторые читатели критикуют нас за то, что мы «увязли на древнем Востоке», что-де публику больше интересует, будет ли участвовать в Чесстной игре чета Малфоев, и если да, то какой глубины будет декольте у миссис Малфой и прочие глубинные философские вопросы. В крайнем случае, пишут нам, «могли бы рассказать, кто первым начал играть в шахматы в Великобритании – хотя бы есть надежда, что этот кто-то был с произносимым именем, в отличие от ваших индусов». Так вот, проблемы (или отсутствие таковых) с декольте миссис Малфой не относятся к сфере нашей компетенции, а имя чародея, первым начавшего играть в шахматы на нашей земле, является в высшей степени произносимым. Мало того, большинство современных волшебников не задумываясь произносят его каждый день, и не единожды, причем особенной популярностью пользуется нижнее белье мага, а также его борода.


Однако мы убеждены, что сообщения отрывочных сведений из истории шахмат недостаточно для создания полноценного представления об этой замечательной игре, и поэтому продолжим нашу серию. Если об Индии в предыдущем номере действительно было сказано довольно много, то арабам досталось гораздо меньше места, а это несправедливо, ведь именно арабы внесли серьезные инновации в шахматы. Во-первых, сократили количество игроков с четырех до двух, предоставив таким образом в распоряжение каждого двойной комплект фигур. Здесь, как нам кажется, проявилось коренное различие между двумя восточными культурами, старой и молодой: в отличие от задумчивых индусов, попросту заменивших реальные битвы сложными интригами на доске, арабы в зените своих завоеваний предпочитали разбираться с противником поодиночке. И в жизни, и в шахматах. Они же сделали целью игры уничтожение вражеского короля – ранее, как мы помним, было необходимо разбить всю армию. Вряд ли будет натяжкой предположить, что такой коренной сдвиг в ментальности явился прямым следствием принятого арабами единобожия. Действительно – один Аллах, один Его истинный пророк и один калиф, ведущий правоверных единственно правильным путем. Жизнь же каждого из правоверных ценна только как средство осуществления этого пути, а в применении к шахматам - достижения победы, и если со смертью калифа завоевания прекращаются (пока не найдется новый – но это уже будет новая партия), смерть пешки или фигуры меняет только расстановку на доске.


Любопытным нововведением арабов стала абстрактизация фигур.

Знаете ли вы, что
С арабским периодом в развитии шахмат связано изобретение способа записи сыгранных партий, а также шахматной композиции. На основе сыгранных партий шахматисты стали создавать задачи «мансубы», а в 847 году вышла первая шахматная книга, которую написал Аль-Алли. Была создана система квалификации игроков в зависимости от силы игры и представляемой для уравнения шансов форы. В 819 году при дворе халифа аль-Мамуна в Хорасане прошёл турнир трёх мастеров высшего класса – «алиев» и лучших игроков того времени: Джабира ал-Куфи, Абылджафара Ансари и Зайраба Катана.


Возможно, кому-то из наших читателей доводилось видеть эти странные, украшенные сферическими или коническими набалдашниками безрукие и безногие намеки на воинов и слонов (я сама долго билась над тем, чтобы отличить короля от королевы, а они, бедняжки, за неимением рта не могли мне подсказать). Зачем было подвергать фигуры такому варварскому превращению? Дело в том, что шахматные фигуры являются немагическими живыми существами, то есть по сути живыми созданиями, лишенными души, животной или человеческой. Поэтому существует возможность, что в них на время может вселиться (или же может быть насильно вселена) чужая душа. Подобная операция относится к очень темной магии и, естественно, запрещена. В Европе случаи анимации шахматных фигур практически не зарегистрированы. На Востоке же количество темных магов всегда зашкаливало, поэтому игроки в шахматы и решили обезопасить себя таким кардинальным образом.


Среди ученых бытует мнение, что каков народ – таковы у него и шахматы. В том, что византийцы были очень оригинальным народом (греки, называвшие себя римлянами), сомнений быть не может, и им действительно удалось создать один из самых оригинальных вариантов шахмат – настолько индивидуальный, что он не пережил их цивилизации. Например, мы давно привыкли к четырехугольной доске с шестьюдесятью четырьмя клетками, и сейчас уже, наверное, все равно, олицетворяет ли она четырехкратную мандалу Шивы или нет (об этом – см. декабрьский номер «Придиры»). Тем не менее, византийцам оказалось не все равно. Шива им был не нужен, квадратная доска их не устроила, и приблизительно тысячу лет назад они перешли на использование круглой. Возможно, в потомках древних эллинов взыграла наследственная любовь к дискам, но не исключено и влияние религии. ЗатрикионВ одном из византийских трактатов говорится: «Ибо твердь земная представляет собой диск, а небесная – сферу, и подобно тому, как диск является несовершенным изображением сферы, так и Царство Земное являет собой лишь искаженное подобие Царства Небесного». Высшее женское начало, благое и милосердное, ассоциируемое с Богоматерью, естественно, отрицательно относилось к военизированному земному развлечению, поэтому ферзь в византийском варианте шахмат считался не королевой, а генералом (и ходил только на одно поле по диагонали), а пешки превращаться в генералов не могли (лишний довод в пользу представления о строгой иерархичности византийского общества). Византийцы, чей двор славился богатством и интригами, также ввели в игру такую любопытную фигуру как монета. В начале игры у каждого игрока рядом с доской лежала одна или две монеты (возможно, это зависело от реального богатства шахматиста), которую можно было использовать в качестве фигуры. Она чем-то напоминала пешку и, дойдя до конца доски, превращалась в золотую монету. Игрок мог оставить её вне доски - про запас. На монету, оставленную про запас, игрок мог выменять какую-то из съеденных противником фигур. Если игрок съедал монету противника, выставленную на доску, то мог пользоваться ею как своей монетой, лежащей в запасе.



Знаете ли вы, что
Помимо волшебных шахмат существуют еще и сказочные. Так сейчас называется область композиции, в рамках которой разрабатываются задачи на обратный мат. Обратный мат – это не эхо, отражающее Ваше плохое настроение, а игра, чьей целью является вынуждение противника дать мат.

Любопытно, что другой культурой, непосредственно связавшей шахматы и деньги, оказалась средневековая западноевропейская. При этом такое развитие шло совершенно независимо – и это не может не настораживать! Византийская империя погибла, прогнив изнутри; несомненно, подобный конец ждет всякую цивилизацию, основывающуюся на корысти. Будем надеяться, что судьба византийцев послужит нам предостережением. Как бы то ни было, с самого начала шахматы воспринимались европейцами в качестве альтернативы картам, и игра шла, естественно, на ставку. Большинство реформ, которые европейцы провели в шахматах для усиления динамичности (введение рокировки, первого двойного хода пешки, укрепление позиций ферзя), ученые склонны объяснять именно конкуренцией с прочими азартными играми, особенно обострившейся, когда карты начали печатать.


Тем не менее, мы бы не стали впадать в пессимизм и объявлять, что-де за стремительным развитием западной цивилизации, помимо прочего приведшим к превращению шахмат из медитативного стратегического упражнения в увлекательное средство для оттачивания интеллекта и украшения досуга, стоят только деньги. Лучшие умы Европы еще в Средние века предвосхитили наш тезис о том, что шахматы являются отражением действительности. В конце тринадцатого века ломбардец Якоб Цессолес в своем трактате «Об обычаях людей простых и знатных», основываясь на идеях известного мага и философа Иоганна Солсберийского, уподоблял шахматы обществу: «В жизни, как на шахматной доске, каждая фигура имеет не только свои права, но и обязанности». В целом же он представлял расстановку фигур и пешек на доске как модель феодального государства.


Наконец, наиболее показательным с точки зрения западноевропейской философии и ментальности мы полагаем подразделение клеток на белые и черные. Сейчас это кажется естественным, однако и индийцы, и персы, и арабы, и даже византийцы не считали это необходимым – а современные народы Востока не видят этой необходимости до сих пор.


Средневековый автор писал: «Мир напоминает шахматную доску, белую и черную. Эти цвета показывают два состояния – жизни и смерти, или хвалы и осуждения. Шахматные фигуры представляют людей этого мира, которые рождаются одинаково, занимают различное положение, получают разные звания, соперничают между собой, а в конце их ждет одна и та же судьба, которая всех уравнивает. И король часто оказывается в мешке под другими фигурами». Очевидно, что четкой, «двоичной» системе мышления европейца с ее «быть или не быть», «мыслю, следовательно существую», «мой ангел ли спаситель или коварный искуситель» претила атмосфера тайны и недосказанности, опасно сливающейся с хаосом, которая возникала на одноцветной доске. И если древний индиец бросал кости, повинуясь велениям божества игроков и арийских воинов – Удачи, если араб покорялся неподвластному и непостижимому для человека Предопределению, то европеец и в шахматах расчистил путь для своего верного слуги и господина – Чистого разума.

[tirzaka]

Фигура номера: ферзь



Средневековый шахматист и поэт писал:
Кто мы? Не те же ль самые фигуры?
Мечась меж темными
И светлыми клетками жизни, мним,
Что это мы решаем сих метаний
Стратегию и тактику.
Меж тем недрогнувшей рукою
Судьба нас под косу Беззубой гонит,
А мы играем роль судьбы
Для благородных шахмат.

Эти бессмертные строки в особенности справедливы в отношении ферзя, самой сильной и, без сомнения, самой трагической фигуры шахмат. Известно, что ферзь, или, как его еще называют, королева, стал последней фигурой, вошедшей в состав шахматной команды. И единственной женщиной: в первоначальном варианте шахмат слабому полу места не было. Сколько бы ни возмущались поборницы прав и свобод прекрасной половины человечества, все-таки у войны не женское лицо. Однако истинная трагедия шахматной королевы состоит не в этом. Начнем по порядку. Изобрели, если можно так выразиться, ферзя арабы. Странно, скажете вы, ведь трудно найти культуру, где положение женщины принижалось бы больше, а ферзь – самая сильная фигура. Ничего странного. Легенда, сопровождающая одну из мансуб – шахматных задач (записано в манускрипте 9 века, хранящемся – если можно употребить это выражение по отношению к многострадальному проклятому городу - в Белградской библиотеке) гласит: у некоего шахматного игрока по имени Диларам была прекрасная жена Фируза. Диларам вопреки всем обычаям играл в шахматы на деньги, поэтому неудивительно, что однажды он проиграл все свое имущество. В последней партии он поставил на кон жену, но играл опрометчиво и оказался в шаге от разгрома. Однако жена заметила, что он может поставить мат своему противнику, если пожертвует обе ладьи. Прекрасная Фируза шепнула это мужу на ухо, и он выиграл партию. История могла бы на этом и закончиться, а мы – остаться без ферзя, если бы не человеческая (да и маговская) природа. Дилараму стало обидно, что он всем обязан умнице жене. Супруги начали ссориться. Как-то раз в пылу ссоры муж заявил, что если жене так уж дороги шахматы, он может превратить ее в фигуру. Слово за слово, и вот прекрасная Фируза исчезла, а на доске появилась прекрасная королева шахматного войска. Безутешный Диларам посвятил всю оставшуюся жизнь попыткам вернуть жену. Говорят, что, окончательно отчаявшись, он ушел в пустыню и там и умер, а из его слез возник отравленный соленый источник. Человек, испивший его воды, до заката солнца обречен решать шахматные задачи, даже если ранее никогда не был замечен с шахматами в руках. Нами эти данные не проверены, однако именно с тех пор Фируза – ферза - ферзь ознаменовала свое появление на доске. Есть даже мнение, что в действительности она сама превратилась в шахматную фигуру, а потом ее примеру последовали тысячи угнетенных женщин Востока. До сих пор любимой угрозой арабок является: «Уйду в ферзи!»


Вначале королева ходила только на одно поле по диагонали, однако с течением времени ее силы росли.


Не стоит думать, что ферзями становились только доведенные до отчаяния восточные колдуньи. Так, история сохранила легенду об Элизе, графине Ферран, одной из лучших шахматисток своего времени. Как ни печально – хотя, скорее всего, закономерно – она была несчастлива в браке. Мужу не нравилось, что она колдунья, но это было еще полбеды. Чего он совершенно не мог вынести, так это постоянных проигрышей в шахматы. Восстановить же свой мужской авторитет пытался традиционным способом – рукоприкладством. В 1214 году в битве при Бувине правитель Фландрии граф Ферран попал в плен к французскому королю Филиппу-Августу. Согласно существовавшему в те времена обычаю, король назначил сумму выкупа, однако Элиза согласилась ее внести только под одним условием: супруг должен публично признать шахматное превосходство жены. Гордый граф предпочел смерть в плену подобному унижению. Родня мужа ожидала, что Элиза, повинная в смерти супруга, должна уйти в монастырь, однако будучи колдуньей, великая шахматистка сделать этого не могла. Тогда она стала ферзем, и намного более сильным, чем обычные.


Средневековые авторы проводили недвусмысленные параллели между королевами шахматной доски и знаменитыми современницами. Так, хотя не сохранилось каких-либо документов, свидетельствующих об особом интересе национальной героини Франции Жанны д'Арк к шахматам, некоторые источники считают, что именно ее подвиг дал толчок шахматной реформе и усилению роли ферзя. Они ссылаются на то, что в 1429 году французская принцесса Кристин де Писсар в поэме, прославлявшей Орлеанскую деву, сравнивала ее с могучим шахматным ферзем. Еще один довод: анонимная шахматная рукопись на латинском языке, в которой описывается ферзь в его новом качестве (она хранится а архиве университета Геттингена и известна как "Геттингенский манускрипт"), была написана во второй половине XV столетия в Лотарингии - на родине Жанны д'Арк.


Окончательное закрепление ферзя в качестве сильнейшей фигуры доски произошло в пятнадцатом веке в Валенсии при активной поддержке кружка прогрессивных молодых магов. Они, кстати, создали первое сочинение, посвященное новым шахматам. Это была поэма Шахматы любви. Она датируется 1480 и в ней описывается партия, игранная по новым правилам. Они назвали эту игру «игрой Дамы». Название имеет двоякий смысл – во-первых, подчеркивает сильнейшую фигуру новых шахмат, во-вторых, прославляет благородных и прекрасных дам.


Таким образом, возникновение и возвышение ферзя, на наш взгляд, совершенно очевидно является выражением борьбы колдуний прошлого за равноправие, а необыкновенную мощь, которую обрела в итоге фигура, мы считаем следствием компенсации приниженного положения женщины в реальности. В самом деле, никаких различий в магической силе по половому признаку не наблюдается. Тем не менее, отравленные идеей мужского превосходства, многие волшебники были не в силах признать этого. Принимая во внимание, что семейные трагедии, в отличие от «ухода в ферзи», отнюдь не остались в прошлом, приходится признать: борьба еще не закончена. К счастью, теперь она приняла более спокойные формы – в конце концов, лучше нормальная, пусть и не безоблачная, жизнь среди людей, чем призрачное могущество на клетчатой доске.

Тирза К. де Лезар-Гуштерич
внештатный заместитель младшего архивариуса Министерства Магии,
штатный историк «Придиры»

[tirzaka]

ФИГУРА НОМЕРА - СЛОН
Как мы уже отмечали в предыдущих статьях, шахматы относятся к магическим неживым существам (если речь идет о короле, королеве, пешке) и тварям (конь и, с некоторыми оговорками, ладья). При этом известны случаи смены пола (в Византии королева превращалась в генерала) и мутации (в частности, отрастания у коня человеческой составляющей, по которой он получал новое название – офицер или всадник). Однако фигура, которую мы для простоты будем именовать «слоном», поистине может поставить в тупик любого ученого, занявшегося шахматной классификацией. Во-первых, совершенно неясно, существо ли перед нами или тварь. То, что в одних шахматных наборах и странах будет слоном или верблюдом - причем как мужского, так и женского пола - в других обретает явно человеческий облик. Гипотеза об анимагичности (даже полианимагичности, пока недоступной волшебникам) так и просится на ум, однако дело обстоит еще хуже. Как удалось выяснить виднейшему ученому современности Психикусу Крейзи, которому ближе чем кому-либо из волшебников удалось познакомиться с жизнью и бытом обитателей клетчатой доски, человеческая форма слона также отличается исключительным разнообразием. В принципе, впору говорить о человеческих формах, так как совершенно невозможно выделить в них какую-либо общую черту. В Англии слон выступает в виде епископа, то есть служителя церкви высокого ранга. Неудивительно, что в Средние века подобное поведение фигуры провоцировало резкую реакцию со стороны клира и мирских магловских властей. Они, и без того подозрительно относившиеся к любым фактам и явлениям, не включенным в их редакцию Библии, воспринимали существование шахматного епископа как козни Темной стороны и Сатаны непосредственно. Именно этим, как нам кажется, объяснялись регулярно объявляемые запреты на шахматы. В кодексе, выпущенном в одном из немецких княжеств, от лица монарха говорилось:

«...и по нашему указу тем людям велено делати наказание: и вы б тех велели бить плетьми на городской площади, а которые люди от такова бесчиния не отстанут, а вымут оную богомерзкую игру и вдругорядь, и вы б тех ослушников велели бить плетьми; а которые люди от того не отстанут, а объявятся в такой вине и в третие и четвертые, и тех, по нашему указу, велено отрубить руку, оные нечестивые диаволские фигуры державшую».

Примечательно, что представители различных направлений христианства были едины, когда дело касалось шахмат. В 1161 году католический кардинал Дамиани издал указ о запрете игры в шахматы среди духовенства. В своём письме к папе Александру II он назвал шахматы «измышлением дьявола», «игрой непристойной, неприемлемой». Основатель ордена тамплиеров Бернар в 1128 году говорил о необходимости бороться с увлечением шахматами. Французский епископ Аид Сюлли в 1208 году запретил патерам «прикасаться к шахматам и иметь их на дому». Глава реформистского крыла протестантской церкви Ян Гус также был противником шахмат. Под влиянием церковного неприятия запрещали игру в шахматы король польский Казимир II, французский Людовик IX (Святой), английский Эдуард IV. На Руси православная церковь также запретила игру в шахматы под угрозой отлучения от церкви, что было официально закреплено в кормчей книге 1262 года и подтверждено в 1551 году Стоглавым собором.

При этом «слон» отнюдь не ограничивался обликом епископа. Где-то он принимал более-менее нейтральные военные формы, как бы говоря преследователям: а я что, я ничего, я просто участвую в военной игре, выполняю важную функцию. Но функции были на удивление разными: в испанском и итальянском варианте – знаменосец (Alfieri), в немецком – скороход, то есть связной (Laufer), а в славянских странах наш неугомонный друг предпочитал притворяться лучником. Даже на первый взгляд трудно уловить принцип подобных мутаций. Рискнем предположить, что принцип-таки был, и это – отвлечение внимания противника. Да, шахматной фигуре под кодовым названием слон было мало тех партий, которые приходилось разыгрывать на доске, он вел еще и свою отдельную партию с нами, человечеством. Сложно сказать, было ли принятие формы церковного авторитета умышленной провокацией со стороны этого незаурядного существа. Хотел ли «епископ» навлечь на людей, и прежде всего волшебников, гнев власть предержащих, или это было просто изощренной шуткой, насмешкой над зазнавшимся людским родом? Мы не знаем. Однако не приходится сомневаться в том, что «слону» присуще довольно едкое чувство юмора. В качестве доказательства можно привести хотя бы форму, под которой он прославился во Франции – le fou, то есть шут. Можно даже сказать, что здесь, наконец, наш затейник проявил максимальную искренность.

Таким образом, так называемый шахматный «слон» представляет собой доселе неисследованный феномен многоличного и спонтанно полисущностного оборотничества, и только инертность нашего Министерства мешает подробнее изучить это явление. В самом деле, на наше обращение мы получили ответ «на всякие бредни денег выделять не положено»! Мы очень надеемся, что такое прискорбное невежество не станет причиной серьезных проблем для наших читателей. Все же мы прожили бок о бок с шахматными слонами не одно столетие, и пока все живы. Тем же, кого наш материал заставил задуматься, напомним: и у слонов есть слабое место, оно же единственная постоянная характеристика. Слоны строго придерживаются разнопольности (не путать с разнополостью!) А именно, те, кто стоит на белом поле, может ходить только по белым диагоналям, аналогичное правило приложимо и к тем, кто окажется на черной. Имейте это в виду, когда начнете фианкировать, или когда они начнут фианкировать вами!

Тирза К. де Лезар-Гуштерич
внештатный заместитель младшего архивариуса Министерства Магии
ответственный историк „Придиры“

[tirzaka]

Великие шахматисты
БИОГРАФИЯ ДАМБЛДОРА
Вряд ли среди наших читателей найдется хоть один, кому незнакомо имя Альбуса (Персиваля Вульфрика Брайана) Дамблдора. Поэтому мы не будем утомлять вас изложением общеизвестной биогрифии победителя Гриндельвальда, изобретателя двенадцати способов применения драконьей крови, с 1955 года практически бессменного (во всяком случае, единственная успешная попытка его смены длилась недолго и болезненно закончилась для сменятелей и сменщиков) директора Хогвартса. Вместо этого мы бы хотели остановиться на одной, но пламенной страсти великого волшебника, которая по разным причинам не попала в поле внимания широкой общественности. Как вы уже, наверное, догадались (а если нет, бросьте еще один взгляд на название нашей рубрики), эта страсть – шахматы.

По некоторым сведениям, маленький Альбус научился играть в шахматы раньше, чем начал говорить. Остается загадкой, как он умудрялся справляться с фигурами в таком нежном возрасте, однако они повиновались ему беспрекословно и с радостью разыгрывали ради него самые убийственные гамбиты (напомним, что гамбитом называется шахматная стратегия, основанная на жертве/жертвах своими фигурами с целью заманить противника в ловушку). Понравилось бы вам, уважаемые читатели, если бы вами стали жертвовать направо и налево во имя окончательной победы? Смеем уверить, что в обычных случаях это не нравится и шахматным фигурам, все они с радостью остались бы на доске до окончания партии. Но Альбус Дамблдор никогда не был обычным человеком. Все пророчили ему блестящее шахматное будущее (впрочем, подобное будущее ожидало его и в зельеварении, и в трансфигурации, и еще в десятке наук и занятий). Однако после трагической смерти сестры (Ариана Дамблдор погибла при невыясненных обстоятельствах) Альбус ставит крест на карьере шахматиста. Теперь уже невозможно сказать, что именно послужило причиной столь радикального шага. В дальнейшем, хотя великий волшебник никогда не упускал случая сразиться с достойным соперником за клетчатой доской, он ни разу не принимал участия в официальных турнирах.

Тем больше было турниров неофициальных. Известный своими либеральными взглядами Дамблдор не брезговал знакомством с великими шахматистами магловского мира. Его выдающаяся личность не оставляла равнодушными даже чуждых магии простецов. Так, не секрет, что именно под впечатлением от поединка Дамблдора с величайшим русским гроссмейстером того времени Александром Алехиным возник первый набросок поэмы местного поэта Маяковского:

Скажем,
мне бильярд -
отpaщиваю глаз,
шахматы ему -
они вождям
полезней.
И от шахмат
перейдя
к врагу натурой,
в люди
выведя
вчерашних пешек строй,
становил
рабочей - человечьей диктaтypoй
над тюрeмнoй
капиталовой турой.

К сожалению, впоследствии поэт переработал свое сочинение, дабы подогнать его под конъюнктуру магловского мира, с чем связана и не поддающаяся толкованию фразировка последних двух строк. Однако в свете дальнейших событий остается только удивляться прозорливости какого-то магла (см. труд Й. Хохлебена «Исследование родовых проклятий в России: В. Маяковски – маг, сквиб или магл?»)

Дело в том, что пребывание в России наложило отпечаток и на жизнь самого будущего профессора Дамблдора. Здесь он встретил единомышленников, в полной мере разделявших его любовь к гамбитам. В молодости Альбус был страстным поклонником гамбита Эванса. В России эта стратегия нашла свое блестящее развитие в так называемой «русской партии». Популярности гамбитной идеи в России не следует удивляться: ценность отдельной жизни в этой стране никогда не была особенно высока, а с появлением громких идей и вообще стала восприниматься исключительно как средство достижения великой цели. Гораздо любопытнее, что Альбус Дамблдор, истинный англичанин, также принял эту идею близко к сердцу. В качестве свидетельства может выступить вся его позднейшая деятельность. Так, его противостояние с Волдемортом иначе как многоступенчатым гамбитом не назовешь. В дебюте он приносит в жертву пешки (о, отнюдь не случайно мать Гарри Поттера оказалась однофамилицей капитана Эванса, изобретателя любимого гамбита юности профессора), потом на фоне наступившего на доске временного равновесия начинает последовательно выводить уцелевшую пешку в ферзи. Далее в миттельшпиле Черным, то есть Темным, приносится в жертву еще одна пешка (Седрик Диггори), хотя на самом деле это не жертва, а коварный неравноценный размен: противник тут же теряет фигуру (Барти Крауча). Игра все больше обостряется – пожертвовав еще одной то ли фигурой, то ли пешкой (Сириусом Блэком) Дамблдору удается «связать» часть фигур противника. Эндшпиль партии еще ждет своего толкования, потому что роль директора Хогвартса, а также функция профессора Снейпа в свете современной шахматной науки неясны. Скорее всего, имело место смешение шахматной и профанной реальности. Тем не менее, можно с определенностью утверждать, что профессор Дамблдор является примером того, как подавленная страсть вырывается наружу и подчиняет себе всю деятельность человека. В основе многих искренних убеждений профессора скрывалась истинно шахматная философия. Его кредо как воспитателя гласило: «главное не изначальная стоимость фигуры, а то, куда она ходит» и «любая пешка может стать фигурой». В соответствии с ним он многие годы старался шлифовать характеры юных учеников Хогвартса. Вопрос, плохо это или хорошо, относится к разряду этических дилемм, не имеющих отношения к игре. Но мы лишний раз обращаемся к вам с призывом: лучше играйте в шахматы с фигурами, чем с людьми! Фигуры только для этого и существуют, в то время как смысл жизни людей до сих пор не выяснен. И не подавляйте в себе страстей, если есть возможность их конструктивного выражения.


Тирза К. де Лезар-Гуштерич
внештатный заместитель младшего архивариуса Министерства Магии
ответственный историк „Придиры“

[tirzaka]

Великие шахматисты
БИОГРАФИЯ Т.М. РИДДЛА

Том Марволо Риддл (1926 - 1946?)

Предваряя удивленные или даже возмущенные возгласы, мы готовы сразу признать: да, наш герой не успел добиться славы, какой, вне всякого сомнения, заслуживал его талант. И целью этой нашей публикации является не столько просвещение благородной публики, сколько восстановление справедливости. Несчастный мальчик, погибший задолго до того, как его гений успел расцвести, не может сам защитить свое доброе имя, которое невежественные (а подчас, убеждены мы, и злонамеренные) языки ныне связывают с Тем-Самым-Волшебником.


Том Марволо Риддл родился 31 декабря 1926 г. в маггловском приюте в Лондоне. Одно это должно было бы послужить лучшим опровержением слухам о том, что он был «наследником Слизерина» (каким считает себя упомянутый волшебник) или вообще того, что в его жилах текла кровь потомственных волшебников. Ни одна чистокровная семья не допустила бы, чтобы их ребенок родился и воспитывался в маггловском приюте, а Салазар Слизерин от одной только мысли о таком «наследнике» умер бы от смеха. Что же до змееустости, присущей и Слизерину, и Риддлу, и упомянутому неупоминаемому волшебнику, то, на наш взгляд, считать всех змееустов родственниками (и тем более одним и тем же лицом) было бы антинаучно. Редкие и неизученные способности всегда окружены массой домыслов и предрассудков, и именно это имело место в данном случае.


Мать Тома умерла вскоре после его рождения, отец так и остался неизвестным. Согласно некоторым источникам, родители мальчика имели отношение к цирку – возможно, были потомственными фокусниками (так называются магглы, за деньги имитирующие эффекты колдовства в целях развлечения сограждан). На это указывает его загадочная фамилия – Риддл (буквально - загадка), и второе имя – Марволо (от «marvel» - чудо). Детство мальчика было исполнено страданий и лишений. Его сильная стихийная магия проявилась довольно рано, гораздо раньше, чем он научился ее контролировать, что, естественно, вызывало страх и отторжение со стороны окружающих его магглов. В Хогвартсе яркий и многосторонний талант Тома заслужил признание и восхищение у видавших виды преподавателей, а его шахматное дарование воистину не знало себе равных. Учась на четвертом курсе, мальчик в неформальной встрече обыграл самого профессора Дамблдора (в то время преподавателя Трансфигурации), - кстати, именно этим некоторые объясняют непонятную неприязнь, которую питал к юной звезде великий человек. Не хочется верить, что и Дамблдору было не чуждо уязвленное тщеславие, однако все мы люди, даже самые гениальные из нас.


На пятом курсе Том Риддл стал уже неоспоримым шахматным чемпионом Хогвартса. Правда, его триумф был несколько омрачен несчастным случаем, произошедшим с Миртл Лоутон, которую считали единственной достойной соперницей звезде со Слизерина. Незадолго до решающего матча чемпионку Рейвенкло нашли мертвой и окаменевшей в женском туалете. Под предлогом выяснения обстоятельств гибели Миртл невзлюбивший Тома профессор Дамблдор уговорил тогдашнего директора Армандо Диппета не отпускать чемпиона на первенство по шахматам среди юниоров, которое должно было проходить в Дурмштранге. Но шахматная корона все равно не ушла от Риддла – в следующем году чемпионат проводился в Хогвартсе, и тут нашему герою не было равных.


К сожалению, опять не обошлось без неприятных происшествий. Один из гостей, дурмштранжец Кривогуз, высоко котировавшийся на тотализаторе, упал с метлы во время исполнения болгарского национального танца, а лучшая представительница Шармбатона слегла с сильным кашлем, - климат Шотландии в очередной раз сыграл злую шутку с изнеженными француженками. Позднее в бедах соперников злые языки стали обвинять Тома (любопытно, что пока Риддл находился в Хогвартсе, никто об этом даже не заикался) – естественно, не предъявляя никаких доказательств. Скорее всего, талантливый маглорожденный принадлежал к так называемым «меченым» - людям, которым сама Судьба выдала Черную метку. В раннем детстве таких людей преследуют лишения (как и было в случае с Томом), затем идет период временного затишья, когда удары Судьбы поражают тех, кто близко контактирует с «меченым» (отсюда и несчастные случаи в Хогвартсе), и заканчивается все ранней смертью. Обычно «меченые» выделяются особой красотой, умом и обаянием – именно о таких людях древние греки говорили: «кого любят боги, умирает молодым». Перечисленные качества были в высшей степени присущи Тому Риддлу. Тем не менее, под влиянием профессора Дамблдора ему отказывают в месте преподавателя ЗОТИ, и разочарованный юноша устраивается продавцом в магазин Борджиса и Берка, а потом его следы теряются. Возможно, великий Дамблдор и не испытывал личной неприязни к обреченному Риддлу, а просто желал обезопасить учеников Хогвартс от человека с такой тяжелой кармой. Однако Том был сломлен, а последней каплей стало несчастье с одной из его клиенток. По некоторым свидетельствам, в ужасном состоянии он покинул Англию и направился в дикие леса Албании, дабы больше не подвергать опасности окружающих и встретить свою смерть лицом к лицу. Так погиб, возможно, гениальнейший шахматист, рожденный на британской земле.



Тирза К. де Лезар-Гуштерич
внештатный заместитель младшего архивариуса Министерства Магии
ответственный историк „Придиры“

[tirzaka]

МАГИ И МАГИЯ В СОВРЕМЕННЫХ МАГГЛОВСКИХ ПЕСНЯХ

Какому волшебнику родители или родственники в детстве не пели замечательную колыбельную «Золотые сны» (Golden Slumbers)! Относительно недавно сложенная, благодаря непревзойденным усыпительным и успокоительным свойствам она прочно вошла в обиход каждой молодой магической семьи. Нет такого несносного младенца, который не утихомирился бы после второго, максимум – третьего повтора великой колыбельной (некоторые несознательные отцы окрестили ее «мягким Империо»). Авторство этой всемладенческой затычки приписывается разным колдунам и колдуньям. По одной из версий, она возникла благодаря минутному вдохновению Кендры Дамблдор, измученной бесконечной борьбой с неутомимо-хитроумным Альбусом и неутомимо-горластым Аберфортом. Как недавно узнали читатели АБ, спаситель магического мира Гарри Поттер в свое время также не избежал благотворного влияния Golden Slumbers, а благодарить за это он должен своего крестного Сириуса Блэка (см. фик «Золотые сны»).

Поэтому мы не очень удивились, когда надежный источник сообщил - колыбельная проникла и в магловский мир, где тоже пользуется популярностью. Ничего страшного - в конце концов, в устах маглов она не может проявить свои магические свойства. Однако по мере ознакомления с творчеством и историей музыкальной группы, впервые исполнившей и записавшей Golden Slumbers на пластинку, в душе вашего корреспондента постепенно зарождалась тревога. Кто они, таинственные The Beatles – волшебники, выдававшие себя за маглов? Непроявленные волшебники? Все четверо или только некоторые из них? И куда смотрел аврорат, когда они заставляли визжать и рыдать полчища маглов на своих концертах? В какое это «таинственное магическое турне» звали они своих слушателей? Впрочем, текст песни позволяет предположить, что над сознанием авторов-таки поработали обливиаторы: содержание ее можно признать полностью очищенным от намеков на магию… а больше ничего и не осталось. Далеко не столь безоблачна картина с «битловскими» коллегами по цеху, немалая часть которых, судя по текстам, либо является магами, либо тесно общается с несознательными волшебниками. Вот только несколько примеров – из песен, которые каждый магл чуть ли не ежедневно слышит по радио.

«I put a spell on you/Because you're mine/You better stop/The things that you're doing/ I say «Watch out»/I ain’t lying» (я наложил на тебя заклятие/потому что ты моя/лучше прекрати свои штучки/смотри у меня/я врать не стану).

Перед нами явно криминальный сюжет – автор повествует о том, как наложил Империус на свою строптивую возлюбленную, и грозит ей дальнейшими карами, если она не смирит нрав. «Смотри у меня», - говорит он ей, совершенно не опасаясь возмездия со стороны аврората. Почему? Потому что бедняжка, скорее всего, магла, и ведать не ведает о том, где ей найти управу на распоясавшегося волшебника.

Вообще волшебники подозрительно часто используют Империус для завоевания магловских девушек. Нам представляется, что не умей ведьмы постоять за себя, с нами обходились бы не лучше. Эми Ли из группы «Evanescence» поет: «I’m under your spell again/ I can’t say no to you» (Я под твоим заклятьем/Я не могу сказать тебе «нет»). И дальше: «I’ve completely lost myself/ And I don’t mind» (Я потеряла себя/И ничего не имею против). Остается только догадываться, каким таким «сладким декадансом» (sweet decadence) он ее поит, но ничего хорошего от эдакого субчика ждать не приходится. Держись, сестра! Надеемся, что после этой публикации авроры обратят внимание на тяжелую ситуацию, в которую попала талантливая певица и автор песен.

В другой песне мы видим обратную ситуацию – магловский парень становится жертвой колдуньи, которая накладывает на него странное заклятие, возможно, некую модификацию Империуса, побуждая несчастного к совершению каких-то неблаговидных поступков (she’s trying to make a devil out of me). Как это бывает в случае с Империусом, жертва осознает, что ее поведение идет вразрез с собственными же этическими принципами, но сделать ничего не может; автор песни метафорически описывает это состояние как «ты превратила мое сердце в камень» (turned my heart into stone). Молодой человек отлично понимает, что попал в сети темной колдуньи, о чем говорит хотя бы название песни: «Женщина, практикующая черную магию» (Black Magic Woman). Какой уж тут Статут секретности! Куда смотрит аврорат, непонятно.

Давно известно, что волшебники, чья карьера в магическом сообществе по какой-то причине не удалась, а особенно ведьмы с не сложившейся семейной жизнью, жертвы личных драм, нередко уходят жить к маглам, где промышляют мелким колдовством. Современные маглы, даже обращаясь к колдовству, не особенно-то в него верят, поэтому магические власти склонны смотреть сквозь пальцы на мелкие нарушения Статута (без откровенного применения волшебной палочки). В конце концов, никому не хочется заниматься судьбой несчастных изгоев. Однако такую снисходительность можно назвать разве что преступной в случае, описанном в песне «Приворотное зелье №9» группы Searchers (Love Potion #9). Название говорит само за себя: печально известная «девятка», входящая в список запрещенных зелий по причине крайней токсичности – и в свободной продаже среди маглов! Что уж говорить об антисанитарных условиях, в которых готовятся зелья для наивных простецов – прямо в кухонной раковине (”right there in the sink”)! То, что герой песни действительно пробовал эту отраву, не вызывает сомнений: запах скипидара, вкус чернил (”it smelled like turpentine, it looked like Indian ink”), мгновенное действие – полностью потеряв ориентацию во времени и пространстве, жертва начала целовать всех подряд (”I didn’t know if it was day or night/ I started kissing everything in sight”). Все признаки налицо. К счастью, навстречу отравленному маглу попался служитель порядка и разбил флакон с ядом (“But when I kissed a cop down on Thirty-Fourth and Vine/ He broke my little bottle of/ Love Potion number 9”). Не хочется даже думать, что могло бы случится, выпей несчастный все до капли.

Эта история закончилась благополучно. Но так бывало далеко не всегда, о чем свидетельствует хотя бы песня со зловещим названием «Темная Леди» (Dark Lady). В ней рассказывается о темной колдунье с криминальными доходами: смеем уверить, простой предсказательнице дорогая машина, так называемый «лимузин», не по карману! Но перед нами не простая предсказательница, а «королева предсказательниц Нового Орлеана» (fortune queen of New Orleans). Однако по словам маглы-героини складывается впечатление, что к прорицаниям деятельность «королевы» имела весьма косвенное отношение. Сначала упоминается приготовление какого-то зелья (brew), потом опять-таки «черная магия» (played her black magic), и в следующий момент колдунья уже знает о жертве больше, чем сама несчастная (she told me more about me/ than I knew myself). Мы восстанавливаем картину так: сначала «Темная Леди» варит Веритасерум, потом поит им жертву, подробно расспрашивает, стирает память об этом разговоре, и вот потрясенная женщина выслушивает из чужих уст собственные секреты. Последовавший затем сеанс гадания на картах, по свидетельству наших ученых консультантов, выглядит полной фальшивкой. Гадать наша королева прорицательниц явно не умеет, да это ей и не нужно: она и так уже задурила жертве мозги. Остается невыясненным, что это были за духи (strange perfume), чьим запахом Темная Леди одурманивала возлюбленного героини, однако не вызывает сомнений, что это было сильное средство. Колдунья, применяющая к маглам Веритасерум (зелье, чье производство ограничено указом Министерства магии), не погнушается ничем. В итоге обманутая магла убивает коварную «предсказательницу» и наверняка попадает в тюрьму. Еще одна трагедия, которой можно было бы избежать, если бы аврорат занимался своим делом.

Нам могут возразить, что в это время авроры сбивались с ног, пытаясь защитить магов и маглов от истинного Темного Лорда и его приспешников. Подумаешь, несознательные зельевары и прорицатели, злоупотребляющие слабостью маглов – вон, убила же девушка свою соперницу-колдунью, значит, могут за себя постоять. Маглы-де зато жили в счастливом неведении о существовании этого страшного волшебника. Что ситуация отнюдь не была такой уж безоблачной, повествует нам группа «Sweet». Герой песни становится свидетелем атаки Пожирателей Смерти во главе с Волдемортом (точнее, Темный Лорд прячется за спинами своих приспешников: «человек сзади» - говорит о нем герой). Тем не менее, двух мнений быть не может - это он: «полусумасшедший» с «красными как солнце глазами» (”ready to crack”,”eyes red like the sun”). Волдеморт дает сигнал к атаке (”man in the back said ”everyone, attack”), и мирная магловская дискотека освещается молниями заклинаний, начинается паника (”it was like lightning, everybody was frightening”). Как герою удалось выжить, не совсем ясно (впечатление отстраненности, создаваемое текстом, можно списать на работу обливиаторов, но поди сотри из памяти самого Темного Лорда). По-видимому, своим спасением герой обязан «девушке в углу», способной убить «одним взглядом» (”girl in the corner... could kill with the wink of her eye”), потому что она знает о предстоящей атаке (”I tell ya it’ll turn into a ballroom blitz”). Кто она такая – неизвестно, возможно, аврор в магловском. Хорошо, если так, хотя лучше бы они эвакуировали маглов, если уж заранее знали об опасности. А вообще при самом поверхностном анализе музыкального творчества современных маглов становится ясно – авроры свою работу не выполняют. И за что мы только платим налоги?

Источники:

Magical Mystery Tour, The Beatles
I Put A Spell On You, Creedence Clearwater Revival
Black Magic Woman, Santana
Good Enough, Evanescence
Love Potion #9, The Searchers
Dark Lady, Cher
The Ballroom Blitz, Sweet

Тирза К. де Лезар-Гуштерич,
специально для "Придиры"

[tirzaka]

Великие шахматисты
БИОГРАФИЯ БОББИ ФИШЕРА
Теперь уже не секрет, что на Chessтной игре разыгрывалась известная партия между Михаилом Талем и Бобби Фишером, признанная одной из самых красивых ничьих мировых шахмат. Возможно, нашим читателям будет интересно узнать больше о Бобби Фишере, в прямом смысле слова волшебнике шахмат.

Роберт Джеймс Фишер, среди магглов более известный как Бобби Фишер, родился 9 марта 1943 года в Чикаго, США. Его мать Регина Вендер (в замужестве Фишер) была магглой с подозрительными политическими убеждениями: она почти десять лет прожила в Советии, где училась в московском Pervy Medicinskij Institut на маггловский аналог колдомедика, и по возвращении домой была поставлена под наблюдение спецслужб. Согласно некоторым данным Бобби был не магглорожденным, а полукровкой — плодом связи Регины и венгерского волшебника Пауля Немени, участника так называемого «Манхэттенского проекта». (Напомним, что так назывался проект по созданию маггловского супероружия — атомной бомбы. Немени был одним из тех европейских магов, что, возмущенные бездействием магической Европы перед Гриндельвальдом, решили поставить свои способности на службу магглам — преступление, получившее название «двойного нарушения Статута Секретности»).

Не стоит удивляться недовольству американских магических властей, когда им стало известно, что в столь неблагонадежном семействе растет ребенок-волшебник. К счастью для них, маленький Бобби столь же мало интересовался колдовством, сколь и забавами своих маггловских сверстников. С тех пор как он научился играть в шахматы (в шесть лет), они стали его единственной страстью.

Бобби Фишер
Он презирал своих школьных учителей, что не умели сражаться за клетчатой доской; озабоченная его асоциальностью мать даже дала объявление в газету с целью найти сыну друзей, которые могли бы разделить его увлечение — ведь нешахматисты для Бобби все равно что не существовали. Под предлогом явной нестандартности юного Фишера и невозможности подобрать для него индивидуальную программу обучения, магические власти Америки не стали предлагать мальчику место в соответствующей школе — мать Регина так и не получила письма с приглашением. Бобби долгое время оставался в неведении относительно существования волшебников. Впрочем, все его странности привычно списывались на шахматный гений и общее «не от мира сего» поведение. Позднее он жаловался на несправедливость магической общественности, однако вряд ли есть основания предполагать, что волшебные предметы могли увлечь его больше, чем маггловские: свою нью-йоркскую школу «для одаренных детей» он бросил в 16 лет, заявив, что она ничего не может ему дать.

Шахматная карьера Фишера в мире магглов продвигалась стремительно: в четырнадцать лет он выиграл чемпионат США (и считается самым юным чемпионом за всю историю), в шестнадцать получил звание международного гроссмейстера (тоже возрастной рекорд), а в 1972 году наконец завоевал мировую шахматную корону, став одиннадцатым по счету чемпионом мира. Фишер вообще очень редко проигрывал (проигранные им партии позднее даже выпустили отдельной книгой под названием «Выиграть у Бобби Фишера»), однако часто вступал в конфликты с организаторами турниров, вследствие чего ему засчитывали технические поражения.Так, на межзональном турнире в Сусе (1967) он заявил, что по религиозным соображениям не может играть по пятницам, а по субботам — только после семи часов вечера, потом же потребовал, чтобы и другие участники начинали партии одновременно с ним. Когда же вследствие всех переносов график стал слишком напряженным, он пропускал игры, что засчитывалось как поражение. Он также мог покинуть игру, если ему не нравилось освещение в зале. Впрочем, к тому времени маги США уже узнали о существовании гениального полукровки — возмущенные отношением магического правительства к Фишеру, инициативные группы прогрессивной молодежи начали требовать вернуть чемпиона «своему народу», а спецслужбы всячески старались подорвать силы и авторитет шахматиста в попытках доказать, что ничего особенного в нем нет. Поэтому в наши дни большую часть его нерациональных «выходок» принято списывать либо на воздействие наложенного спецагентами Конфундуса, либо на защитные стратегические маневры самого Фишера. С другой стороны, его требования по улучшению соревновательной системы (он предложил играть на выбывание) и по повышению гонораров шахматистам (ранее они не шли ни в какое сравнение с заработками «физических» спортсменов) позднее были признаны абсолютно справедливыми.

Завоевав звание чемпиона мира, Фишер фактически оставил маггловский мир (в 1975 году его лишили титула за то, что он отказался его защищать) и обратился к волшебным шахматам. Через десять с лишним лет, в 1983 году, Бобби выиграл и магическую шахматную корону, вопреки всем козням властей. К этому времени он превратился в активного борца за объединение маггловского и магического миров, нередко выступал за свержение «преступных верхушек», стоящих на пути ко всеобщему счастью народов. Эти и подобные заявления сделали Фишера врагом номер один для американского истеблишмента, однако расправиться с ним напрямую не рисковали, учитывая огромный авторитет, каким двойной чемпион пользовался как среди магглов, так и среди волшебников.

В 1992 году, воспользовавшись тем, что Фишер принял участие в шахматном турнире на территории Югославии (в то время маггловские правительства этих стран конфликтовали), власти США объявили его в розыск (на практике это означало запрет на возвращение домой под угрозой судебного преследования). Бобби не сдавался — он путешествовал по разным странам и взял за привычку давать внезапные интервью различным маггловским радиостанциям, в которых пытался рассказать о магах. Над нейтрализацией этих интервью работали целые команды спецагентов: слова Фишера искажали, им придавался самый банальный и неприглядный — например, антисемитский — смысл, на магглов накладывали бесчисленные Конфундусы. В конце концов американским властям это надоело. В 2004 году он был арестован в Японии под предлогом того, что путешествует по аннулированному паспорту. Восемь месяцев Фишер провел в тюрьме, ожидая депортации на родину. В итоге чемпиона вызвались принять исландские маги. В силу давно укоренившегося изоляционизма они почти никогда не вмешивались в международные дела, однако преследование прославленного чемпиона сочли грубейшим нарушением традиций, несущим проклятие всей магической общине. Более современные магические спецслужбы, не вполне уверенные, чего можно ожидать от прямых потомков Одина на тропе справедливости, сочли за самое благоразумное уступить. Бобби Фишер получил гражданство Исландии, прожил там три года, а 17 января 2008 года скончался, по официальной версии от почечной недостаточности. Естественно, тут же начали циркулировать слухи об отравлении. Мы не можем сказать ничего определенного по этому поводу, только одно: со смертью Роберта Джеймса Фишера многим власть имущим стало легче дышать.

Изобретения Бобби Фишера:

* часы Фишера (с их помощью была устранена проблема цейтнота);
* случайные шахматы Фишера, или шахматы 960 — изначальное расположение фигур в них случайно, что способствует креативности игроков;
* заклятие королевского раздвоения — часть сознания игрока переходит к его королю, что способствует лучшей ориентировке на доске.


Тирза К. де Лезар-Гуштерич
внештатный заместитель младшего архивариуса Министерства Магии
ответственный историк „Придиры“

[tirzaka]

КЕЛЬТСКИЕ ШАХМАТЫ - ГВИДБВИЛЛ

Читателям, уже помимо своей воли поднаторевшим в шахматах и шахматной истории, хорошо известно, что эта увлекательная игра пришла в Британию с Востока. Но так ли это? На самом деле задолго до того, как первый слон вступил на землю Альбиона, а именно, при дворе короля Артура, рыцари круглого стола вовсю вели баталии за деревянными досками. Эта игра называлась кельтами Gwyddbwyll (гвидбвилл), или «деревянная мудрость», а изобретателями ее были, как водится, боги. Считалось, что все происходящее в мире одновременно проигрывается на больших досках перед глазами богов, которые при желании могут вмешаться в судьбу смертных — пешек и королей.

Строго говоря, пешек в гвидбвилле и не было, а король — только один, да и вообще с шахматами сходства почти не наблюдалось. Игра велась на доске семь на семь клеток двумя игроками, один руководил войском (четырьмя принцами), защищавшим короля, другой — нападающими, или «разбойниками» (среди их восьмерки наблюдалось полное равенство). Начиналась игра с указанного внизу положения; король в центре, его окружают рыцари. Центральное поле вообще принадлежало королю, и ни одна другая фигура не имела право на него вступать. Двигаться фигуры могли на одну клетку вперед или назад.


Игра считалась законченной, если королю удавалось добраться до одной из четырех крайних клеток, украшенных изображением дракона. Если разбойникам удавалось «захватить в плен» короля или всех принцев, побеждали разбойники. Чтобы захватить фигуру противника, надо было зажать ее между двумя своими — так, чтобы она не могла сделать ход. Кстати сказать, в отсутствие короля центральное поле служило своего рода статичной фигурой — то есть фигура противника, оказавшаяся зажатой между ним и другой фигурой, считалась захваченной. Взять в плен короля было несколько труднее — для этого требовалось окружить его со всех сторон. Поэтому если на доске оставалось меньше троих разбойников (минимальное необходимое количество для захвата короля, буде его удастся загнать на крайнюю клетку), королевское войско автоматически торжествовало победу. Первый ход принадлежал разбойникам, дабы скомпенсировать значительные преимущества, изначально данные королю.

Артур и Оуэн
Король Артур и Оуэн играют в гвидбвил.
Гвидбвилл неоднократно упоминается в кельтских сказаниях о деяниях тамошних магглов и волшебников, в том числе и в ирландском эпосе. Так, ход битвы между королем Артуром и его противником Оуэном в точности соответствует партии, которую они ведут на, по-видимому, магической доске. В сказаниях о рыцарях Круглого стола впервые встречается упоминание о собственно магических шахматах, представших перед взором удивленного Передура Длинного Копья: «И Передур подъехал к замку, и увидел, что ворота его открыты, и вошел в зал, где стояла шахматная доска, на которой фигуры сражались сами по себе. И если одна из фигур бывала побита, она кричала, как живой человек.1 И он смотрел за игрой, и сторона, за которую он болел, проиграла; тогда он рассердился и швырнул доску с фигурами в озеро». Как оказалось, это была шахматная доска императрицы, и без нее та не могла сохранить империю.

Подчас гвидбвилл оказывал прямо-таки гипнотическое воздействие на игравших в него царственных особ. В частности, не может не показаться странным поведение короля Марка (супруга печально известной Изольды Прекрасной). Прямо у него над головой сэр Тристрам делит с сэром Кэхидином госпожу Изольду, супругу короля, реакция же самого Марка на происходящее просто поразительна: «Видит сэр Кэхидин, что сэр Тристрам идет на него с мечом в руке, и что нет ему спасения, и тогда он взял да и выпрыгнул из выступающего окна над самой головой короля Марка, сидевшего за шахматами. Король же, увидев человека, свалившегося ему прямо на голову, удивился и спросил:— Приятель, кто ты таков и что за причина тебе прыгать из окна?— Господин мой король, — отвечал сэр Кэхидин, — я по нечаянности заснул там, в окне, над вами, и, когда я спал, мне привиделся сон, вот я и вывалился оттуда».Возможно, гвидбвилл был даже более магической игрой, чем современные магические шахматы, и именно из-за своего потенциально опасного воздействия на магглов и волшебников постепенно вышел из обихода. Тем не менее, сыграть в него все-таки хотелось бы…


1 Такая же доска принадлежала, по легенде, Гвендолен, знаменитой красавице двора Артура. Связь шахматной игры с государственными делами часто встречается в литературе.



Тирза К. де Лезар-Гуштерич
внештатный заместитель младшего архивариуса Министерства Магии
ответственный историк „Придиры“